Илья КИТУП


Из книг “КОРОЛИ БУДУЩЕГО” и “РАКЕТЫ И КОМЕТЫ”
 
 
ЕСЛИ БЫ РОБОТЫ ВСЕЙ ЗЕМЛИ
 
Если бы роботы всей земли
Все электричество враз загребли,
То наступил бы во всех городах
Энергетический крах.
 
Если бы роботы всей земли
По площадям бы гуськом прошли,
То получился бы славный парад –
Три миллиарда жестянок в ряд.
 
Если бы роботы всей земли 
Хором бы песенку завели,
То совокупный секвенсорный звук
Все заглушил бы вокруг.
 
А если бы роботы всей земли
По площадям бы гуськом прошли,
Все электричество загребли,
Да хором бы песенку завели,
 
То я уж не знаю, что бы стряслось,
Новое время бы началось,
И началась бы такая чухня,
Что, братцы, держите меня.
 
 
 
 
ФЕТ	
 
Сильфиды робко промелькнули,
А чуть подальше, у ручья
Под ивою “Напареули”
Мы распиваем – ты и я.
 
Заря уж нежными перстами
Все осенила – там и тут.
Восходит солнце над кустами.
Чу! – в поле роботы идут.
 
Неуловим их лязг нездешний,
И поступь зрима, но тиха.
Ночь разогнала мрак кромешный,
А порождения греха
 
Идут-бредут, не зная сами,
куда. В развалку, как-нибудь.
Им теплый ветер, доннерветтер,
В полях укажет верный путь.
 
А солнца жаркого сиянье
Нагреет датчика стекло.
Им незнакомо осязанье,
Но станет корпусу тепло.
 
Сомлеет оловянный кожух,
И знает каждая деталь:
Не отворотит робот рожу,
Взгляд вперив в тенистую даль.
 
А там, в тени, сидим мы с Фетом.
Подумать только: человек,
Будь он крестьянином, поэтом,
Вступает в XXIII-й век
 
Луга и долы так красивы,
Пропитывают негой нас.
Пластмассовые листья ивы
Укроют жестяной каркас.
 
Исчез туман, заводы воют,
Бензина просят провода.
Да, синтетической травою
Я зачарован навсегда.
 
 
 
 
 
ОЧЕРКИ СОВРЕМЕННЫХ НРАВОВ
ВЕНЕРА
 
“Венерианцы известны не только
редкой похотливостью, но славны
также и исключительной жадностью,
в которой равных им не найдется во
всей вселенной”.
(Из газет)
 
 
 
Я – чемпион терпения и такта,
Но сука Джонсон всякого доймет.
Он должен мне три тысячи галактов
И эту сумму он мне должен год.
 
Да, на Венере люди терпеливые
И щупальца не сразу пустят в ход,
Но быть не может мира под оливами,
Когда долгов не возвращают год.
 
Оно, конечно, деньги невеликие,
А в кризис – и вообще наплакал кот,
Но у меня семья, собаки дикие –
И все желают с маслом бутерброд.
 
Сам Джонсон поднялся и с жиру 
пухнет он,
Моей деньгою весь напитанный, подлец.
А если щупальцем!? Так в тот же миг
Протухнет он –
И станет кашей тельце-холодец.
 
Но – добр я. И полн великодушия,
Как весь венерианский наш народ.
Не бзди, пацан, твою не трону тушу я.
Отдашь вдвойне. Шесть тысяч. Через год.
 
 
 
 
СЛУЧАЙ НА ОРБИТЕ
(Баллада)
 
Обточка железных деталей –
Солидное дело вполне.
Когда на Венеру летали,
Досталося это и мне.
 
Я в кузне моей корабельной
На двадцать шестом этаже
Расточкой железа продольной, 
А также и параллельной
На лазерной наковальне
Готов был заняться уже,
 
Как вдруг загудели гобои –
Тревоги тревожный сигнал.
“Команда, оружие к бою!” –
Король корабля прокричал.
 
И кинулись все к амбразурам,
Заряды пихая в стволы,
Бряцает оружье в кобурах,
Опять толчея в коридорах,
Мигающий свет в абажурах,
В дымящихся гильзах полы.
 
Вокруг нас пираты носились,
Ор, вспышки, стрельба, кто кого?
Я тоже прицельно палил из
Трёхстволки и сбил одного.
 
Я видел как мчался он юзом,
Беспомощный как грудничок,
Назвавшийся груздем, а кузов -
С пробитым снарядами пузом,
И с мясом повыдраны дюзы...
Взорвался. Прощай. Это – рок.
 
Короче, тогда отстрелялись.
Врагов отогнали мы прочь.
А по полу гильзы катались
Всю долгую летнюю ночь.
 
Шумел разговор возбужденный:
Ведь воспоминанья свежи,
Как наш звездолет домотканный,
Снабженный оружьем посконным,
Со всех со сторон окруженный,
Выделывал виражи.
 
А силы-то были неравны –
Аж шестеро на одного.
Господь нам помог, “Ярославна”,
Помолимся-ка за него.
 
...И снова я в кузне родимой,
Шлифую презренный металл,
Податливый, ковкий, любимый,
Уже проточил половину,
Как вдруг мною сбитый вражина
Пред внутренним взором предстал:
 
“Пойми, - говорит, - ты – убийца,
Злодей, василиск, крокодил.
Был молод я, мог бы жениться,
Зачем ты меня погубил?”
 
Мне страшно. И жить неохота.
Я ужас греха осознал.
Пойти, что-ли, выпить цикуты?
Я чувствую слабость и рвоту.
Уйду из военного флота,
Пусть будет позор, трибунал.
 
Я больше так жить не желаю.
Конец. Ни за что. Никогда.
Раскаялся и удаляюсь.
В монахи уйду, господа.
 
В глухую тамбовскую чащу,
Где омуты, глушь и песок.
Поклоны я стану отвешивать
И бороду стану отращивать
И репу я стану выращивать
И буду всю жизнь одинок.
 
Я схимником стану и столпником,
Прости меня, не обессудь.
А мненье дебилов и гопников
Меня не волнует ничуть.